Тень Победы [Новое издание, исправленное и переработанное] - Виктор Суворов

Современная российская армия поражена садизмом, который официально именуется термином «неуставные отношения». За этим термином скрываются дикое унижение человеческого достоинства в запредельных масштабах, мордобой, пытки, истязания, зверские убийства. И ломают голову социологи: откуда напасть? Да от генералов наших и от маршалов! От дважды, трижды, четырежды Героев Советского Союза. От Чуйкова и Гордова. От Ерёменко и Захарова. От Москаленко. От Жукова.

О хамстве Жукова ходили легенды. И в военное, и в мирное время он тыкал всем, кто ниже рангом, начиная с тех, у кого по три и по четыре генеральские звезды на плечах. Даже не так: начиная с тех, у кого такие же маршальские звезды на плечах.

Свидетельствует Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский:

После разговора по «ВЧ» с Жуковым я вынужден был ему заявить, что если он не изменит тона, то я прерву разговор с ним. Допускаемая им в тот день грубость переходила всякие границы (ВИЖ. 1989. № 6. С. 55).

Есть у историков такое понятие — ненамеренное свидетельство. Это ситуация, когда свидетель говорит и пишет одно, но между слов и строк, как шило из мешка, проступает нечто другое. И это другое — правда.

Разведчик Владимир Карпов прошел войну. Делал на фронте самую опасную работу — много раз ходил во вражеский тыл и брал «языков». Разведка может достать и сопоставить тысячи данных. Звукометристы способны рассчитать положение любой артиллерийской батареи. Фотодешифровщики по одному снимку могут вскрыть изменения в группировке противника. Радиоразведчики могут перехватить и расшифровать сообщения особой важности. И все же у командира сомнение: действительно ли стоит перед нами дивизия СС «Мертвая голова» или нам это только кажется? И тогда командир требует: дайте «языка»! Карпов давал «языков». Давал таких, какие требовались. За то был удостоен Золотой Звезды Героя Советского Союза. После войны пошел в писатели. Поднялся до высшей писательской должности — стал секретарем Союза писателей СССР. Карпов много раз встречался с Жуковым и написал о нем хвалебную книгу: велик, могуч, непобедим. Но между строк проглядывает совсем другой Жуков. Вот разговор писателя с великим полководцем.

Жуков посмотрел на меня, перевел взор на Золотую Звезду на моей груди и спросил:

— За что Звезду получил?

— За языками лазил…

Лицо Жукова явно посветлело, он всегда радушно относился к разведчикам.

— А где у меня служил, подполковник?

— Все мы у вас служили, товарищ маршал. (Красная звезда. 1 марта 1997 г.)

Карпов к Жукову на «вы», а Жуков Карпову тычет.

Жуков разговаривает с Карповым, как Брежнев разговаривал с польским диктатором Войцехом Ярузельским. В свое время Владимир Буковский вывез из архивов ЦК КПСС огромное количество документов. Вот кусочек из стенограммы:

Л. И. Брежнев: Здравствуй, Войцех.

В. Ярузельский: Здравствуйте, глубокоуважаемый, дорогой Леонид Ильич.

Так и у Жукова с Карповым.

В британской армии молодого лейтенанта учат относиться к подруге подчиненного солдата с таким же уважением, с каким он относится к генеральской жене. В нашей армии этому не учат. Во всяком случае, Жуков, прослужив в армии более сорока лет, основ этикета не освоил. В тот момент, когда состоялся описанный выше разговор Жукова с Карповым, Жуков был опальным маршалом, которого с позором выгнали из армии и с вершин власти. Перед Жуковым — офицер-фронтовик Карпов. Уважай его, Жуков! Костями таких, как он, вымощена земля от Москвы до Берлина, от Питера до Вены, от Сталинграда до Кёнигсберга и Праги. Не простой фронтовик перед тобой, а герой. Сними, Жуков, шапку перед фронтовым разведчиком! Это на его горбу ты и в Киев, и в Варшаву, и в Берлин въехал!

И вот теперь, много лет спустя, нам рассказывают, что Жуков любил солдат и уважал их. О каком уважении может идти речь? Встреча Карпова и Жукова состоялась через два десятка лет после войны. Жуков давно не министр обороны. Карпов Жукову не подчинен. Но Жуков все равно тычет.

Можно на эту ситуацию и с другой стороны посмотреть. Карпов в момент встречи с Жуковым был не просто бывшим разведчиком, а крупным номенклатурным чиновником, кандидатом на высшие посты в писательской иерархии. Уважай, Жуков, его хотя бы в этом качестве. Но Жуков знает, что Карпов над ним не начальник, и потому ведет себя с ним как барин с холопом.

Правда, и Карпов хорош. На фронте генералы боялись расстрела, потому терпели жуковское хамство. А чего боялся Карпов? Ушел бы да хлопнул дверью. Но Карпов не ушел и дверью не хлопнул, а написал книгу о величии Жукова. Хотел показать Жукова как гения стратегии, но против своего желания показал невежественного унтера, наглеца и нахала.

Вот пример того, как сослуживцы «любили» Жукова.

В 1957 году Жуков был снят со всех должностей. Его дело обсуждается на пленуме Центрального Комитета КПСС. Присутствуют во множестве маршалы, генералы и адмиралы. Против Жукова выступили все. В защиту — никто.

Так, может быть, наши генералы и маршалы — покорное стадо? Может быть, приказал им Хрущёв выступать против Жукова, они и голосуют единогласно?

Нет. В 1946 году Сталин намеревался Жукова не только снять со всех постов, но и посадить, а, возможно, даже расстрелять. Надо сказать, что Жуков расстрел заслужил. По советским законам он был уголовным преступником, которого судьи просто не имели права оставлять в живых. Если бы Сталин Жукова расстрелял, это было бы не только справедливой расплатой за дикие преступления, но и спасением страны от великих грядущих злодеяний. Но против Сталина выступили маршалы и генералы. Об этом рассказал генерал-лейтенант Н. Г. Павленко:

После всех выступлений, вспоминал Конев, снова говорил Сталин, опять резко, но уже несколько по-другому. Видимо, поначалу у него был план ареста Жукова сразу после заседания. Но, почувствовав внутреннее, да и не только внутреннее сопротивление военачальников, известную солидарность военных с Жуковым, он, видимо, сориентировался и отступил от первоначального намерения. Нам представляется, что в своих предчувствиях Конев не ошибался. Сталин действительно на сей раз собирался расправиться с Жуковым, но солидарность военных помешала ему (ВИЖ. 1988. № 12. С. 32).

Так благодаря генералам и маршалам Жуков был спасен. Как такое понимать? При позднем Сталине и при раннем Хрущёве на вершинах военной власти стояли те же самые генералы, адмиралы и маршалы. При Сталине они Жукова спасли, а потом, при Хрущёве, они же его и утопили. Сталин в 1946 году уже 24 года был у власти. Он уже официально признан гением всех времен и народов. Сталин — диктатор, каких до него на земле еще не бывало. Его авторитет непререкаем, а власть безгранична. Но против воли Сталина выступили маршалы и генералы и не позволили Жукова арестовать. За такие действия каждый мог поплатиться головой.

А Хрущёв в 1957 году только прорвался на вершину власти. Авторитета у него нет. Власть его держится непонятно на чем. Практика уничтожения соперников отменена. Расстрелять непокорных генералов Хрущёв не может. И вот Хрущёву те же самые маршалы и генералы позволяют снять Жукова и дружно в этом Хрущёва поддерживают.

В чем дело? Дело в том, что в 1946 году маршалы и генералы вступились не за Жукова, а за себя. Они понимали: сегодня Сталин арестует, посадит, а, может быть, и расстреляет Жукова, а завтра кого? Вот откуда их смелость и единодушие. Они помнили: именно так начинался 1937 год. Они не позволили Сталину его повторить.

Но и в 1957 году генералы и маршалы выступали не за Хрущёва, а снова за себя. Летом 1957 года на вершине власти оказались двое — Хрущёв и Жуков. Для двоих там места не было. Хрущёв и Жуков были словно два паука в одной банке или две крысы в железной бочке. Или Жуков съест Хрущёва, или Хрущёв Жукова. И высший командный состав вооруженных сил дружно взял сторону Хрущёва.

Знали генералы, знали маршалы, что Жуков болезненно самолюбив. Знали, что он человек страшный и недалекий. Знали, что он узурпатор и грубиян. Знали, что непомерно груб. Знали, что он — высшей марки карьерист. Знали, что он топтал всех на своем пути. Знали, что в его крови — стремление к неограниченной власти и чувство личной непогрешимости. Именно этими словами они его описывали.

Они прекрасно понимали, что их ждет, если Жуков возьмет власть.

ГЛАВА 2. Загадки дебюта Жукова

Дебют Жукова в роли полководца в 1939 году на Халхин-Голе: чрезвычайные полномочия и беспощадные расстрелы. — Кто был автором блистательной операции Красной Армии на Халхин-Голе, и почему Жуков не упоминает его в своих мемуарах. — Нечеловеческая память и чудовищное беспамятство Георгия Жукова. — Как разрабатываются планы военных операций. — Почему некоторые архивные документы о боях на Халхин-Голе до сих пор закрыты: тайны Жуковского дебюта. — Истинная роль Жукова в сражении на Халхин-Голе преувеличена.